Добрые предзнаменования - Страница 87

– Это не считается, – бросил Адам. – Их ругали ровно так же, как нас. И вообще, старикам должен нравиться шум, издаваемый играющими детьми, где-то я это читал. Не знаю, почему нас надо ругать только потому, что мы не такие же старики… – Он сделал паузу. – В общем… мы лучше них.

– О, конечно мы лучше них, – улыбнулась Пеппер. – Насчет этого ты прав. Уж конечно лучше них. Просто мы не всегда побеждаем.

– Давайте предположим, – продолжил Адам медленно, – что мы их как следует побьем. Сделаем – сделаем так, чтобы их услали прочь или что-то такое. Добьемся того, что кроме нас, никаких шаек в Нижнем Тадфилде не будет.

– Что ты имеешь в виду, он будет… мертв? – спросил Брайан.

– Нет. Просто – просто они будут не здесь.

Они об этом подумали. Жирный Джонсон был частью их жизни с тех пор, как они достаточно подросли, чтобы бить друг друга искусственными локомотивами. Они попытались представить мир с дырой в форме Джонсона в нем.

Брайан почесал свой нос.

– Я считаю, без Жирного Джонсона будет жить лучше, – бросил он. – Помните, что он наделал на вечеринке по поводу моего дня рождения. А мне за это досталось.

– Не знаю, – покачала головой Пеппер. – В смысле, не так интересно будет без старика Жирного Джонсона и его шайки. Подумайте об этом. Сколько веселья было благодаря Жирному Джонсону и Джонсонитам. Вероятно, придется найти другую шайку или кого-то еще.

– Мне кажется, – заметил Венслидэйл, – … а что если спросить об этом людей в Нижнем Тадфилде, пусть скажут, лучше им будет без Джонсонитов или без Нас.

Судя по виду Адама, это предложение даже его шокировало.

Венслидэйл стоически продолжал:

– Клуб стариков пусть скажет. И Пики. И…

– Но мы же хорошие… – начал Брайан. Он смешался. – Ну ладно, – продолжил он, – но спорю, они подумают, что если бы нас всех здесь не было, было бы гораздо скучнее.

– Да, – кивнул Венслидэйл. – Это я и имею в виду.

– Живущие тут люди не хотят ни нас, ни Джонсонитов, – продолжал он угрюмо, – они всегда говорят о нас, просто ездящих на велосипедах, или катающихся на досках по их тротуарам, мол слишком много от них шума. Это как человек в книжках по истории говорил: «Чума на оба ваши дома».

Заявление это встречено было молчанием.

– Одна из этих голубых, – спросил в конце концов Брайан, – кажется, верещала: «Мой хозяин – Адам Янг», или что-то похожее? И что, мы ее повесим?

Обычно, когда Они были в настроении, такое заявление приводило к пятиминутному бессвязному обсуждению, но сейчас Адам чувствовал, что было не время для такого.

– То, что вы все говорите, – подвел он итог лучшим своим председательским тоном, – это то, что совсем не будет хорошо, если Жирно-Джонсониты окончательно побьют Нас или наоборот?

– Правильно, – согласилась Пеппер. – Потому что, – добавила она, – если мы их побьем, придется нам быть собственными смертельными врагами. Будем, например, мы с Адамом против Брайана и Венсли. – Она уселась на землю. – Каждому нужен свой Жирный Джонсон, – закончила она.

– Да, – кивнул Адам. – Так я и думал. Ничего хорошего нет в том, что кто-то победит. Так я и думал.

Он направил взгляд на Пса, а может, глядел он сквозь Пса.

– Мне кажется, все очень даже просто, – бросил Венслидэйл, садясь. – Не пойму, почему тысячи лет понадобились, чтобы с этим разобраться.

– Это потому, что люди, которые пытались разобраться, были мужчинами, – со значением ответила Пеппер.

– Не пойму, почему тебе надо обязательно на какую-то сторону вставать, – буркнул Венслидэйл.

– Конечно, мне надо на какую-то сторону вставать, – отозвалась Пеппер. – Каждый должен всегда вставать на какую-то сторону.

Адам, похоже, наконец-то принял решение.

– Да. Но я считаю, что можно самим создать собственную сторону. Думаю, вам лучше пойти и взять свои велосипеды, – проговорил он тихо. – Думаю, нам надо бы пойти и как бы поговорить с некоторыми людьми.

«Хрхрхрхрхрхр» – такой звук издавал мотороллер мадам Трейси, спускаясь по Кроуч Хай-стрит. Это было единственное средство передвижения, двигающееся на пригородной улице Лондона, забитой стоящими на месте машинами, такси и красными лондонскими автобусами.

– Никогда раньше такой пробки не видела, – проговорила мадам Трейси. – Интересно, что случилось – несчастный случай произошел, что ли?

– Вполне возможно, – ответил Азирафаил. А затем: – Мистер Шедвелл, если вы меня не обнимете, вы упадете. Эту штука на двоих не рассчитана, знаете ли.

– Троих, – пробормотал Шедвелл, держась за сиденье одной рукой, сжатой в побелевший от усилия кулак, другой же он держал Громовое Ружье.

– Мистер Шедвелл, я повторять не буду.

– Тогда тебе надо остановиться, чтоб мог я поменять положение оружия своего.

Мадам Трейси слегка виновато захохотала, но подъехала к бордюру и остановила мотороллер.

Шедвелл поменял положение, после чего обнял мадам Трейси двумя неохотными руками, а Громовое Ружье высилось между ними, как дуэнья.

«Хрхрхрхрхр» – они еще четыре минуты молча ехали сквозь дождь, и мадам Трейси осторожно объезжала машины и автобусы.

Глаза Трейси опустились на спидометр: «Это довольно глупо, – подумала она, – ведь он с 1974-ого вообще не работает, да и раньше-то не слишком хорошо работал».

– Дорогая леди, как быстро мы, по-вашему, едем? – спросил Азирафаил.

– А что?

– Просто у меня такое ощущение, что мы двигались бы несколько быстрей, если бы шли пешком.

– Ну, если на нем сижу только я, самая большая скорость около пятнадцати миль в час, ну а еще и с мистером Шедвеллом она должна быть, э, около…