Добрые предзнаменования - Страница 56

Чуть дальше по дороге виднелась дыра. Было похоже, что машина пыталась ее объехать. Пока они смотрели на машину, маленькое выглядевшее восточным существо бросилось прочь и скрылось из виду.

Они, потянув за ручку, отворили дверь и вытащили потерявшего сознание Ньюта. Видения медалей за героическое спасения заполнили голову Адама. Практические мысли о первой помощи заполнили голову Венслидэйла.

– Мы не должны его двигать, – сказал последний. – Из-за сломанных костей. Надо кого-то найти, чтоб помог.

Адам развернулся. Среди деревьев внизу по дороге виднелась крыша. Это был Жасминовый Домик.

А в Жасминовом Домике Анафема Приббор сидела напротив стола, на котором она за последний час разложила бинты, аспирин и разные другие вещи, связанные с первой помощью.

Анафема глядела на часы. «Он вот-вот должен прибыть», – думала она.

А потом, когда он появился, он оказался не таким, как она ожидала. Вернее, не таким, как она надеялась.

Надеялась она (достаточно сознательно) на кого-то высокого, темноволосого и красивого.

Ньют был высок, но выглядел сплющенным, тонким. И хотя волосы его, вне всякого сомнения, были темны, они не были модно уложены; просто куча тонких, черных прядей, растущих наверху его головы. Это не была вина Ньюта: когда он был помоложе, он раз в пару месяцев приходил в парикмахерскую на углу, прижимая к себе фотографию, аккуратно вырванную им из журнала; на ней был изображен кто-то, потрясающе круто подстриженный, усмехающийся в камеру; Ньют показывал парикмахеру фото, и просил подстричь его так, чтобы он выглядел так же, пожалуйста. А парикмахер, который знал свою работу, взглянув один раз на Ньюта, стриг его классически – подходяще для любой цели, коротко по бокам и сзади. Через год Ньют понял, что к его лицу, очевидно, красивые стрижки не идут. Лучшее, на что он мог надеяться после стрижки – волосы покороче.

И с костюмами было так же. Еще не изобрели одежду, в которой он выглядел бы милым, умудренным, не стесненным. К описываемому времени он научился быть удовлетворен любой одеждой, что помогала ему не намокнуть в дождь и давала место для хранения сдачи.

И красив он не был. Даже когда он снимал очки. А когда она сняла с него туфли, чтобы уложить его в постель, то открыла, что он носил разные носки: один голубой, с дыркой на пятке, и один серый, с дырками на пальцах.

"Полагаю, я должна по этому поводу почувствовать волну теплого, нежного женского того-или-другого, – подумала она. – Я же всего лишь желаю, чтобы он их постирал.

Итак… высокий, темноволосый, не красивый. – Она пожала плечами. – Ладно. Два совпадения из трех возможных – неплохо".

Фигура на кровати начала шевелиться. А Анафема, которая – такова уж у нее была природа – всегда глядела в будущее, подавила свое разочарование и спросила:

– И как мы сейчас себя чувствуем?

Ньют открыл глаза.

Он лежал на кровати в спальне, и спальня была не его. Он мгновенно это понял по потолку. С потолка его спальни все еще свисали на веревках из шелка модели самолетов. Он как-то не нашел сил и времени, чтобы их снять.

А на этом потолке была только штукатурка с дырами. Ньют ранее никогда не был в спальне женщины, но он почувствовал, что это одна из них – в основном по сочетанию запахов. Были слабые запахи пудры и ландыша, и не было никакого прогорклого запашка старых маек, которые забыли, как выглядит нутро стиральной машины.

Он попытался поднять голову, застонал и позволил ей опять зарыться в подушку. Розовая, не мог он не заметить.

– Головой о руль ударились, – пояснил голос, его поднявший. – Ничего, впрочем, не сломано. Что произошло?

Ньют опять открыл глаза.

– Машина в порядке? – спросил он.

– Очевидно. Внутри голосок повторяет «Пожаруйста, зажтегните ремлень».

– Видите? – обратился Ньют к невидимой аудитории. – В то время знали, как строить машины. Эта пластиковая обшивка почти и не вдавливается.

Он мигнул в сторону Анафемы.

– Я свернул, чтобы объехать появившегося на дороге тибетца, – бросил он. – По крайней мере, мне так кажется. Надеюсь, я не сошел с ума.

Фигура вошла в его поле зрения. У нее были темные волосы, красные губы, зеленые глаза, и это почти наверняка была женщина. Ньют постарался не глазеть. Она проговорила:

– Если и поглазеете, никто не увидит. – Потом она улыбнулась. – Знаете, я раньше ни разу охотника на ведьм не встречала?

– Э… – начал Ньют.

Она выставила вперед его открытый бумажник.

– Пришлось заглянуть, – бросила она.

Ньют почувствовал себя весьма и весьма смущенным, что для него не было необычно. Шедвелл дал ему официальную уполномочивающую карточку охотника на ведьм, которая, кроме прочего, велела всем курьерам, мировым судьям, епископам и приставам его беспрепятственно пропускать и давать ему столько сухого дерева, сколько будет нужно. Она была весьма впечатляюща, была каллиграфическим шедевром и, вероятно, весьма стара. Он о ней забыл.

– Это просто хобби, – проговорил он несчастно. – На самом деле я… я… – он не мог сказать «клерк, распределяющий зарплаты», не здесь, не сейчас, не такой девушке. – Компьютерный инженер, – солгал он. Хочу им быть, хочу им быть, в душе я компьютерный инженер, просто мозг мне им стать не позволяет. – Простите, могу я узнать…?

– Анафема Приббор, – ответила Анафема. – Я оккультист, но это просто хобби. На самом деле я ведьма. Отлично. Вы на час опоздали, – добавила она, протягивая Ньюту маленький лист картона, – так что прочитайте-ка это. Освободит кучу времени.